Фронтовой инстаграм: за рулем «полуторки» — от рубежей Москвы до встречи на Эльбе

Мы продолжаем проект «Фронтовой инстаграм», в котором публикуем снимки из семейных архивов ветеранов Великой Отечественной войны. Эти уникальные снимки со всей страны мы также публикуем в инстаграме «Первый фронтовой» — подписывайтесь!

В этот раз рассказываем историю бойца из Ростовской области. Рядовой Акоп Бугаян был шофером разведвзвода, прикрепленного к 138 артиллерийскому полку. Всю войну он перебрасывал разведчиков по линии фронта и помогал им собирать информацию о действиях противника. Он стоял на обороне Москвы, освобождал Ригу. В составе Белорусского фронта он прошел через Польшу и дошел до Берлина. Все это время он не расставался со своей «полуторкой», грузовым автомобилем ГАЗ-АА. Бугаяну приходилось даже пробираться в тыл к противнику, чтобы спасать технику.

— Отец мой попал в окружение вместе с отрядом. В машину попал снаряд, и она вышла из строя. Пришлось её бросить и отступить, чтобы выйти из окружения. Спаслись. А был приказ Сталина — технику оставлять нельзя, чтобы не досталась врагу. Акопу пришлось возвращаться обратно — уже в тыл врага. Он незаметно пробрался за линию фронта, чтобы вернуть «полуторку». Каким-то образом ему удалось её завести и вывезти обратно в часть, — рассказывает дочь Акопа, Шушаник Баздикян.

Машину ему приходилось оставлять не только ради спасения себя, но и для спасения боевых товарищей. В обязанности шофера входил и вывоз раненых. Однажды ему пришлось везти тяжелораненого в кузове машины. Вывезти его можно было только через поле, а оно оказалось заминированным.

— Стоны раненого солдата заставили отца взвалить его к себе на спину и пройти поле пешим. Приходилось прыгать. Папа рассказывал, что он даже закрывал глаза перед каждым прыжком — вдруг следующий шаг разорвёт и его, и раненого? Но пройти до госпиталя удалось, — рассказывает дочь ветерана.

Служба в разведке была непростой. Из-за того, что взвод всегда находился впереди и шел на переднем крае, им не всегда могли подвезти продовольствие. Приходилось питаться подножным кормом — рвали черемшу, собирали березовый сок, искали еду на брошенных полях.

— Папа рассказывал, что они как-то остановились с отрядом в избе. Была зима, трескучий мороз. Легли спать. И тут отца что-то вытолкнуло выйти и посмотреть, как там машина. Слил ли он из радиатора воду. Только он подходит к «полуторке», как взрывается изба. Прямое попадание артиллерией. Весь отряд погиб, а он спасся, — рассказывает дочь Бугаяна.

Чуть проще стало только в Польше, где были рады русским освободителям. Не многие его товарищи дошли до Германии. В столице рейха побывать не довелось, когда шли бои за город, их часть стояла западнее. Зато удалось побывать на встрече на реке Эльба, где произошла встреча красноармейцев с западными союзниками.

— Все, что у них, солдат, было — они там делились этим друг с другом. Даже не столько делились, сколько обменивались. Каждый отдавал что-то свое на память — и наши, и американцы, — рассказывает дочь ветерана.

Акоп Бугаян вернулся домой в 1945 году. Он приехал обратно в Ростов к своей большой крестьянской семье, которая только в 17 году перебралась в город из Больших Салов и «переквалифицировалась» из крестьянской в рабочую. Акоп вернулся невредимым — как и двое других его братьев, которые тоже ушли на фронт.

— Я думаю, они вот почему вернулись целыми и невредимыми. Их мать написала молитву и дала каждому из них её. Как обереги. Материнская любовь спасла их. Когда они вернулись, они отдали эти молитвы обратно матери, — считает дочь шофера.