«Мне не хотелось походить на Сашу Белого»: Влад Кадони — о шпане 90-х и о том, как он сменил черную магию на парапсихологию

Влад Кадони — харизматичный телевизионный экстрасенс, а также участник, а впоследствии и ведущий скандального проекта «Дом-2» (16+). Поклонникам он запомнился как черный маг и ясновидящий, который умеет общаться с миром мертвых. Правда, теперь у Влада гораздо больше общего с певцами и актерами из 90-х. Эзотерик поучаствовал в церемонии награждения победителей Народной премии НГС — 2025, а затем дал эксклюзивное интервью NGS.RU Он рассказал о том, почему называл себя чернокнижником, об отношениях с мамой и о том, кого никогда не возьмет в жены.

— Вы родом из Новосибирска и выросли в начале 90-х на окраине. Кажется, суровое испытание для ребенка, который непохож на остальных?

— Мне кажется, у любых окраин общие социальные недуги. В каждом дворе — по два–три наркомана. Кроме того, было очень много семей, которые жили на грани нищеты.

Сегодня я приезжаю туда, где вырос, а там [на парковках] яблоку негде упасть. В мое время, если у кого-то появлялась машина, это становилось сенсацией, даже если это была захудалая иномарка, которую 10 лет из Владивостока гнали. Сразу возникали вопросы: а чем это человек занимается, что может себе позволить машину?

Ну и наконец, главное: я рос во время дикой популяризации криминала. Помните? «Бригада» (18+), «Бандитский Петербург» (18+)… Молодежь, которая ничего не знала о понятиях, старалась жить на распальцовках, с блатным жаргоном. Всё это было просто отвратительно. Когда вышел сериал «Слово пацана» (18+), меня буквально замутило. Я не посмотрел ни одной серии, потому что знаю, каковы на самом деле эти криминальные времена. Я по ним совсем не ностальгирую.

— Эта романтика и в детстве не была близка?

— Нет. Я уже ребенком начал интересоваться философией, психологией, эзотерикой. Мне это было куда интереснее, чем ездить на крутых тачках и со стволом у кого-то деньги отжимать. Мне не хотелось походить на Сашу Белого.

Одноклассники в большинстве хотели быть авторитетами, была такая прослойка — нейтральные, а я был в оппозиции, и отношения у нас были сложными. Сегодня как дипломированный психолог понимаю, что тогда происходило: они хотели быть крутыми, и когда в коллективе появился тот, кто им мешал, начался конфликт. Это нормально, но раньше я такого не понимал. Это, конечно, на меня повлияло. Сделало меня агрессивнее, категоричнее, жестче. Научило меня, что в жизни происходит мало хорошего, если ты этого не добиваешься, не выгрызаешь.

— Влад, в глазах многих поклонников вы — чернокнижник из «Битвы экстрасенсов» (16+). Это так или что-то с тех пор изменилось?

— Я совсем не черный маг, я парапсихолог. Это немножко — да что там, «множко» разные вещи. Тогда (во время участия в телепроекте «Битва экстрасенсов». — Прим. ред.) я был молодым парнем с дикими амбициями, желанием покорить весь мир и, наверное, все-таки назвать себя погромче. Вот и называл себя чернокнижником, все корни оттуда.

Сейчас я работаю с эзотерической культурой, но одновременно и с психологией. <…> Термин парапсихология есть только в России, за ее пределами понятия «психолог» и «эзотерик» очень далеки друг от друга, но я считаю, что друг без друга обе эти дисциплины неполноценны. Психология, казалось бы, практична и прекрасна, но отрицает душу, отрицает бога. Эзотерика не учитывает работу головного мозга, нейромедиаторов, психологические модели, которые передаются от родителей к детям. Парапсихология включает в себя и первое, и второе.

— Чем вы еще, помимо парапсихологии, занимаетесь?

— Я недавно написал книжку, она продается у меня на официальном сайте. Вряд ли, конечно, она будет многим интересна, потому что называется «В чем смысл жизни?». Главное было, наверное, дать ответ на этот вопрос, но, как я понял, другим людям это не особо интересно, и книга пока дико популярной не стала. На вопрос я, кстати, ответил — и не для себя, а для всех. Смысл жизни есть, и он общий.

— Что насчет карьеры телеведущего и продюсера?

— До сих пор идет мой авторский проект на ТВ-3, но съемки закончились, и около полугода я нигде не снимаюсь, хотя разные переговоры велись и ведутся.

Я добился такой медийности, при которой меня уже не забудут. Я как звезда из девяностых: могу быть не на слуху, но если я где-то появляюсь, люди узнают.

Если бы я начинал новый телепроект без оглядки на деньги, я бы запустил патриотическое реалити-шоу. Во-первых, на такое большой спрос. Во-вторых, в ответ на этот спрос снимают низкокачественные проекты, рассчитанные не на ту аудиторию. Я бы снимал не кондово, а более тонко, красиво, вкусно. Конечно, это должно быть реалити, но не в стиле «Дома-2». Там показывали только ошибки, а ведь бывают еще и невероятные поступки, которые эти ошибки могут перекрыть.

— И всё же многие зрители до сих пор воспринимают вас в прежнем амплуа. Как вы к этому относитесь?

— Если зрители помнят меня таким и больше не смотрели никаких проектов с моим участием, я в этом ничего плохого тоже не вижу. Этот период в моей жизни присутствовал, я его не стыжусь, понимаю и принимаю. Хотя в свое время сильно пожалел, что отправился на «Битву экстрасенсов» незрелым и глупым парнем и пытался добиться известности не за счет таланта или харизмы, а за счет возможностей и способностей, предначертанных мне родом. Сейчас я понимаю, что эзотерика — это очень личное, до такой степени, что невозможно себе и представить.

— Вас узнают как экстрасенса на улице?

— В Москве спокойно к таким вещам относятся, там все-таки больше публичных людей. 90% обращаются «на вы», а в Новосибирске в основном — «на ты». «Я тебя знаю, это ты!» И всё, мне уже дискомфортно.

— Участие в телешоу когда-то мешало вам жить?

— Из-за «Дома-2» я не смог восстановиться в Сибстрине (Новосибирский государственный архитектурно-строительный университет — Прим. ред.). Я проучился там год, и меня оттуда, по сути, выжили. Спустя три или четыре года попытался восстановиться, но меня не стали восстанавливать принципиально — испугались флера «Дома-2». Тогда я был еще участником, а это же достаточно скандальный проект, и, наверное, для многих участие в нем было зашкваром. Но сейчас я телеведущий, продюсер, парапсихолог — вот три, наверное, основных кита, на которых держится фамилия Кадони.

— Рост из чернокнижника в парапсихолога — не первое ваше масштабное изменение в жизни. До того, как стать Владом Кадони, вы были Виктором Голуновым. Почему решили сменить имя?

— Люди, которые знают меня со школы, до сих пор называют меня Виктором. Я думаю: «Ну окей, ладно». Хотя ввиду моего возраста (Владу Кадони 38 лет. — Прим. ред.) понятно, что с именем Влад я живу дольше, чем с именем Виктор.

Может показаться, что имя выбираешь в погоне за чем-то новым и хорошим. На самом деле, меняя его, ощущаешь освобождение от старого и плохого. Я же поменял имя не потому, что имя Влад мне очень нравилось. Мне очень не нравилось имя Витя. Понимаете разницу? Когда я отказался от этого имени, появилось ощущение свободы и чего-то нового.

— Что было новым?

— Такое резкое взросление. Давая себе имя, ты как будто берешь на себя ответственность, психологически становишься родителем самому себе. А раз ты взрослый человек, уже не можешь позволить себе какие-то подростковые фрустрации, уже надо от них избавляться.

Но сказать, что это такой символизм, что с именем Витя было связано много плохого и потому я от него отказался, не могу. Я люблю прошлое и не забыл его. В нем было много хорошего, крутые и приятные люди, о которых вспоминаю с теплом и с которыми буду встречаться еще много раз.

— А как отреагировала на смену имени ваша мама?

— Нормально. Она вообще всегда понимала меня. Какое-то время пыталась переубедить, а потом сказала: «Когда тебе исполнится 18, меняй что хочешь, я приму любой твой выбор». Только попросила к принятию любого решения относиться взвешенно, не на эмоциях.

— Вашу маму фанаты «Битвы экстрасенсов» тоже знают и любят. Вы как два телеэкстрасенса дополняли друг друга или конкурировали?

— Мы из разных медиаполей. Мама ведет достаточно закрытый образ жизни: нигде не снимается, нигде особо не проявляется. Максимум ведет социальные сети. У меня телевизионный проект, а она не допускает даже мысли об участии в развлекательных программах. Я люблю посмеяться и поугарать, люблю быть веселым, забавным, комичным. Мама же серьезная. Иногда, я бы даже сказал, гиперсерьезная.

— Елена еще и очень любит семью. Она не торопит вас с браком и внуками?

— Эти разговоры где начинаются, там и заканчиваются. Я всегда говорю: у тебя есть пятый муж, вот с ним ты и разбирайся. Мне такая активная личная жизнь не нужна.

Вот мама живет полной грудью, она вся в страсти, в любви, в эмоциях. У нее маленькие дети. В ее возрасте люди мечтают, чтоб спиногрызы поскорее повзрослели, собрали манатки и свалили, а они бы сами либо раком на грядке встали, либо в шезлонг у бассейна присели. Мама не такая, у нее уже третья молодость наступила, поэтому я всегда смеюсь на эту тему. Зачем мне что-то делать, если мама план за всю семью перевыполнила.

Сейчас нас пятеро: одна девочка, а остальные мальчики. Но я совсем не удивлюсь, если лет через 10 у меня появятся еще брат или сестра.

— В сентябре вы расстроили поклонников новостью о расставании с невестой. Сейчас вы в отношениях?

— Я пока «в творческом отпуске». Не то чтобы не готов к новым отношениям, просто пока мне их не надо. Я в том эмоциональном состоянии, что, даже если с кем-то «ярко» познакомлюсь, внутри не вспыхнет.

— Тогда расскажите, от какой женщины у вас может вспыхнуть?

— [У нее должны быть] ум, принятие и спокойствие. Всё остальное второстепенно. Женщины, которые у меня до этого были, всё время хотели во мне что-то переделать и изменить. А я в этом вопросе автономный: понимаю свои недостатки и знаю, что могу в себе побороть, а что останется со мной навсегда. Либо женщина принимает эти недостатки, либо ни к чему хорошему отношения не приведут.

Например, я жутко истеричен в плане пунктуальности. Не понимаю, как можно опоздать на встречу. Я, конечно, никогда не поднимал руку на женщину, но негативно побубнить могу. Я превращаюсь в душнилу, который может вытянуть все жилы. Я педантичен: не понимаю, почему нельзя помыть кружку и поставить на место, а тапочки положить у двери ровно, почему они должны лежать в разные стороны. Но есть и плюс: я никогда не разбрасываю за собой носки. У меня нет стремления завести семью завтра или послезавтра — заведу, когда время придет.