«Перечисляли зарплату на карточку, а потом объявили, что это я брал в долг». Как работает новая схема развода на деньги

Житель Подмосковья Рустам Сахиуллин утверждает, что стал жертвой мошенничества. Его не разводили по телефону, выманивая набор цифр из СМС, не подписывали заочно на кредит — всё оказалось еще проще. Он получал на личную карту якобы гонорары за сделанную работу, а спустя несколько лет отправитель переводов, хозяин фирмы из Екатеринбурга, обратился в суд, заявив, что это были займы.

В качестве доказательств екатеринбуржец предоставил чеки «Сбербанка Онлайн». По ним суд признал Рустама и его коллегу должниками — их обязали выплатить около 15 миллионов рублей. Если всё действительно так и было, в аналогичную ситуацию может попасть каждый, кто пересылает деньги, например через то же мобильное приложение «Сбера».

Рустам вместе с компаньоном открыли свою юридическую компанию в 2014 году. Тогда, семь-восемь лет назад, процветали негосударственные пенсионные фонды и была популярна идея пенсионной реформы.

Екатеринбуржец Олег Абакумов представлял по доверенности два крупных негосударственных пенсионных фонда. Рустаму его посоветовал один хороший знакомый, и стороны заключили договор о сотрудничестве.

— У него была компания — юрлицо, и у меня — юрлицо. Договорились, что мы будем поставлять ему договоры от физлиц о переводе накопительной части пенсии в негосударственный пенсионный фонд, — рассказывает Рустам. — За каждый договор он платил нам фиксированный гонорар — 2800 рублей. Из них 80–90% шло на содержание фирмы: хозрасходы, аренду офиса, зарплаты сотрудникам. Развивать бизнес дальше в каком-либо направлении было невозможно.

Рустам Сахиуллин рассказывает, что в какой-то момент партнер, на которого они работали, из сочувствия предложил им схему так называемой оптимизации налогов. Если по-простому — ухода от части налогов.

— Договорились, что отныне вознаграждение за сделанную работу он будет переводить не на счет фирмы, а на наши личные карты, — рассказывает бизнесмен. — Каждый месяц в определенное время он переводил гонорары за заключенные договоры.

Так они работали несколько лет, пока в стране не поменялось пенсионное законодательство: вклады заморозили, а фондам запретили заключать договоры с людьми. То есть положить деньги НПФ можно, но теперь клиент должен сделать это сам, обратившись в государственный пенсионный фонд.

Так подмосковная фирма осталась не у дел, по крайней мере в этом направлении. Когда бизнес рухнул, у предпринимателей остался долг перед компанией Абакумова: около 2,5 миллиона рублей. По словам Рустама, уралец когда-то давал им шесть миллионов на развитие бизнеса, рассчитывались договорами. Когда партнерство закончилось, он потребовал вернуть сразу всю сумму. Таких денег на счетах фирмы не было.

— Нужно было снова организовать бизнес с нуля, раскрутить его, — объясняет Сахиуллин. — Мы попытались составить план погашения кредита, но его это не устроило. В итоге он подал на нас в суд. И если бы он включил в иск только этот долг, который мы, конечно, обязаны были ему вернуть… Но он приплюсовал к этим деньгам все свои переводы, которые перечислял мне и партнеру в качестве зарплаты. Как доказательство он предъявил чеки о переводах.

Судья посчитал это достаточным доказательством. В итоге Рустам Сахиуллин проиграл апелляцию и кассацию.

— Нам еще до суда знакомые, близкие к судебной системе, сказали, что ждать справедливого рассмотрения дела не стоит. Якобы есть негласное межсудебное соглашение: для тех, кто укрывался от налогов, не должно быть решения в их пользу. Не знаю, правда это или нет, — говорит бывший бизнесмен. — Конечно, не надо было соглашаться на такую схему! Я всё понимаю, мне сейчас многие скажут: «Хотели схитрить? Так вам и надо». Но ведь если бы были нормальные условия для развития любого бизнеса, во всех сферах — строительстве, услугах, торговле, то никто бы никогда не согласился на подобные сомнительные схемы «оптимизации», никто бы не получал эти вечные зарплаты в конвертах… Мы, кстати, могли бы поступить точно так же: предъявить иски своим сотрудникам, которым перечисляли зарплату на карты, но мы на такое не пошли.

Суды по фирме Рустама идут четвертый год. Арбитражный суд, куда также обратился кредитор, признал бизнесмена банкротом.

— Суд всё затягивается. Арбитражный управляющий не приходит на заседания ни лично, ни через видеосвязь, — рассказывает Сахиуллин. — Из-за банкротства мы не можем устроиться на работу с официальной зарплатой. Все деньги, которые поступают на карточку, тут же будут списываться. Сейчас пытаюсь подработать: курьером, таксую. Жена была руководителем, директором фирмы, она также подрабатывает как может: берет заказы на массажи, макияж. Сейчас идет розыск нашего имущества, хотя всем известно, что у нас есть. Кредитор добивается, чтобы в счет погашения долга у нас забрали дом в Подмосковье. Это, конечно, не особняк в элитном районе, он построен на дачном участке, но это хороший деревянный двухэтажный дом. Это наше единственное жилье.

Пока шли суды, юрист Рустама выяснил, что его клиент не единственный должник Абакумова. Еще одиннадцать подобных дел рассматривались в разных российских городах.

— И это лишь те дела, которые публиковались на сайте судов. Возможно, их еще больше. Везде суть дела была одна, как под копирку, — говорит юрист Александр Петров. — Истец уверял суд, что по доброте давал в долг, и как доказательство предоставлял чеки. Ответчики также объясняли, что все эти перечисления — не займы, а зарплаты. Все вставали на сторону кредитора. Лишь один суд в городе Камышине не удовлетворил иск. Через соцсети я нашел этих людей, составили коллективное заявление в УМВД Екатеринбурга и Следственный комитет Свердловской области, но уголовное дело так и не возбудили.

Как объясняет Александр Петров, по такой схеме любого получателя перевода можно выставить должником. Например, вы продали что-то через сайт объявлений, а покупатель потом идет с иском в суд: якобы он перечислил вам деньги в долг.

Мы созвонились с другой стороной этой истории — жителем Екатеринбурга Олегом Абакумовым.

— Я работал в сфере негосударственного пенсионного страхования, — объяснил нам бизнесмен. — У меня были контрагенты, которые обращались ко мне: дайте нам деньги, мы будем на вас работать. Потом эти люди решили не возвращать эти деньги. Эти суммы были даны частным лицам. Все документы были представлены суду.

Мы не будем давать никаких оценок судебным решениям и решать, кто прав в этой истории. Но так как онлайн-переводы стали массовым явлением, то попросили юриста дать совет, как избежать таких проблем.

— Подобных дел в судах сотни, — говорит Дамир Садритдинов, юрист, защищающий права потребителей. — Чтобы обезопасить себя, нужна хоть какая-то переписка, которая бы подтверждала цели платежа. Например, уточнение при переводе, сохраненная переписка в WhatsApp, электронные письма. Если вы получаете деньги и просите ничего не указывать в назначении платежа, вы рискуете: не совсем честный человек может потребовать вернуть эти деньги. Рассмотрим случай такого перевода. Если вы переводите деньги при покупке на «Авито», можно сохранить фотографию лота (товара).

Юрист заметил, что большинство людей не пойдет на такое. Но за пять-шесть лет с момента, когда онлайн-переводы стали очень популярны, появились люди, которые «профессионально» поставили этот вид мошенничества на поток. Кроме того, часто коммерсанты при конфликтах и претензиях используют ход с переводами.

— К сожалению, люди у нас излишне остерегаются одного, но рискуют в другом: боятся, что налоговая будет контролировать их переводы, и сами создают почву для обмана, — объясняет Дамир Садритдинов. — Поймите: если вы принимаете «безвестные» деньги (без пояснений), то в случае, если нарветесь на мошенника, вы получите гораздо больше проблем, чем от налоговой инспекции.

Юрист также посоветовал писать заявление в полицию. Если один человек фигурирует в одних и тех же делах, то правоохранительным органам есть на что обратить внимание.

— Отказали в возбуждении уголовного дела? Ничего удивительного. Пишите жалобу на постановление об отказе. Проводится дополнительная проверка. Снова отказ — снова жалоба. По-другому никак, — подытожил эксперт.